«НА ЛОКДАУН УЙДУТ ВСЕ, КРОМЕ НАС. НАША ЖИЗНЬ ПО-ПРЕЖНЕМУ БУДЕТ ПРОТЕКАТЬ В РЕАНИМАЦИЯХ И ПАЛАТАХ»

Корреспондент нашей газеты встретился с руководством Нижнеудинской районной больницы. С главным врачом Манатом Раджабовым и его заместителем Оксаной Голубевой «Тракт» поговорил о проблемах районного здравоохранения, об условиях, в которых работают сегодня нижнеудинские медики, о ситуации с короновирусом в нашем районе и перспективах выхода из пандемии.

– Буквально на днях губернатор Игорь Кобзев побывал на нашей территории. И одним из первых его посещений стала Алзамайская городская больница. Не случайно. Алзамай остро нуждается в новой больнице. И сегодня уже предметно ведётся разговор о строительстве нового здания. На каком этапе все же этот вопрос и чего ждать алзамайцам?

Манат Раджабов:

– В Алзамае планируется строительство трехэтажного модульного здания с отдельными входами и выходами для детской и взрослой поликлиник. Там же будет располагаться стационар на 57 коек. В настоящее время ведется подготовка проектно-сметной документации. Ориентировочный срок готовности проекта – июль следующего года. Начало строительства запланировано на 2023 год. Сегодня алзамайская больница располагается в приспособленном деревянном двухэтажном здании бывшего райкома партии. Детская поликлиника – в одноэтажном деревянном здании. Мы по возможности проводим там ремонт, но привести в соответствие с современными санитарными требованиями ни здание больницы, ни здание детской поликлиники невозможно. В Алзамае назрела острая необходимость в строительстве новой больницы. Но там нужна не только больница. Нужно жилье для медицинских работников. Без врачей больница – это просто пустое помещение. Так же как любая аппаратура без специалиста – это просто груда металла. То же самое и в здравоохранении: нужны кадры. Нужны они и в Алзамай, и в Нижнеудинск.

– Каких врачей особенно не хватает?

Манат Раджабов:

– У нас практически нет специалистов первичного звена, то есть тех, кто будет принимать пациентов в поликлиниках. Нет терапевтов и педиатров, на приеме и во взрослой, и в детской поликлиниках у нас сидят фельдшеры. Остро не хватает акушеров-гинекологов. И много кого ещё. На врачах лежит колоссальная нагрузка. Однако некоторые вакансии нам удается закрывать с помощью программы «Земский доктор». Врачи по этой программе работают и в нашей поликлинике, и в районных учреждениях. Четырнадцати специалистам, которые приехали к нам на работу, больница оплачивает съемное жилье. Кроме того, молодые специалисты, которые приезжают к нам, получают социальные выплаты по сто тысяч рублей. И кстати, по районной программе в этом году приобретены две квартиры для медиков. Сейчас они на стадии оформления. Надо сказать, что от нашей больницы в медицинских вузах по целевому направлению обучаются пятнадцать студентов, которые, завершив обучение, должны будут вернуться в Нижнеудинский район и отработать здесь несколько лет. Еще шестеро в этом году заканчивают ординатуру. Мы очень ждем эти кадры на работу. Дефицит врачей сегодня, на самом деле, наша главная проблема. Условия для работы в больнице есть.

«АППАРАТОВ ИВЛ У НАС ДОСТАТОЧНО, ХОТЯ ПО ГОРОДУ ХОДЯТ СЛУХИ, ЧТО ИХ ДЕФИЦИТ. ЭТО НЕПРАВДА»

– Вы уже рассказывали нам о том, что по федеральной программе «Модернизация здравоохранения» наша больница недавно получила три новых автомобиля, которые сейчас работают на вызовах в детских поликлиниках Алзамая и Нижнеудинска. Но ведь это не все? Какие еще приобретения были этом году?

Манат Раджабов:

– Мы получили два операционных стола, три новых наркозных аппарата, четыре аппарата ИВЛ для больных с ковидной инфекцией, на подходе две эндоскопические стойки. И что особенно важно, провели дорогостоящий ремонт томографа, и, наконец-то, смогли возобновить его работу. В Тофаларии построено два новых фельдшерско-акушерских пункта. На днях мы осмотрели их вместе с министром здравоохранения и мэром района. Сегодня ведется строительство новых ФАПов в поселках Широково и Подгорный. В этом году завершился ремонт основного корпуса больницы, детского и родильного отделений, взрослой поликлиники. Эти здания пострадали во время наводнения. Но сейчас они полностью обновлены. У нас действительно созданы хорошие условия для работы, есть все для диагностики и лечения больных. И аппаратов ИВЛ нам хватает, хотя по городу ходят слухи, что их дефицит. Это неправда. Семнадцати аппаратов ИВЛ, которые сегодня в наличии, нам вполне достаточно. Единственное, чего нам остро недостаёт – это врачи. Но эта проблема существует везде по области. Особенно остро ощущается нехватка кадров сегодня, когда из-за пандемии нагрузка на медиков возросла в разы. Когда они заболевают сами, нам попросту некем их заменить. К примеру, сейчас у нас на женскую консультацию и отделение остались всего два гинеколога. Остальные болеют. А на тех, кто остался работать – и прием, и дежурство. И самое страшное, что ситуация не изменится, пока у населения не выработается коллективный иммунитет. Для этого привиться должны не менее восьмидесяти процентов населения. Пока что прививку поставила лишь половина от необходимого числа.

Противовирусное средство для внутривенного введения стоит десять тысяч за ампулу. На курс лечения каждого пациента таких ампул нужно десять

– То есть единственный выход- это прививка?

Манат Раджабов:

– Безусловно! Коллективная иммунизация – это единственный вариант в сегодняшней ситуации. Единственный! Если мы хотим вернуться к нормальной жизни, остановить болезнь, то все, у кого нет медицинских противопоказаний, должны привиться. Необходимо создать так называемую иммунную прослойку. Только это остановит пандемию. В противном случае мы дождёмся ещё не одну волну. Именно поэтому губернатор издал указ об обязательной вакцинации определенных групп населения. В перечень вошли медики, учителя, соцработники, студенты старше восемнадцати лет. То есть практически все работающее население, плюс обязательная вакцинация для людей старше шестидесяти лет.

Оксана Голубева:

– Это закон эпидемиологии: если идет пандемия, остановить ее можно, только вакцинируя население. Мы все уже убедились, что коронавирус плохо лечится, быстро распространяется, приспосабливается, мутирует, вызывая разные тяжелые формы и большое число летальных исходов. Поэтому инфекция и называется особо опасной. Болезнь протекает очень быстро, и нам не всегда удается справиться с ней. Порой у пациента много сопутствующих заболеваний, которые отягощают протекание болезни. Плюс сам организм так устроен, что, срабатывая, иммунная система вызывает ответную гиперреакцию. И организм сам себя практически съедает. Поэтому мы хороним порой молодых работоспособных людей, которые должны были бы еще жить и жить. Вот чем страшна эта инфекция.

– Губернатор, находясь в Нижнеудинске, озвучил статистику смертности по Иркутской области. Были названы пугающе большие цифры. Вы можете озвучить данные по Нижнеудинскому району?

Оксана Голубева:

– Можем. В 2021 году от коронавируса на нашей территории умерли 79 человек, всего с начала пандемии – 98 человек. Может, для обычных людей эта цифра в целом и не так пугающе выглядит. Но для нас, врачей, она катастрофическая. И о смерти пациента сообщать его близким приходится нам. Поверьте, каждый раз это испытание для доктора. А если о смерти приходится сообщать практически раз в неделю, это настоящая трагедия. В июле, например, от ковида у нас умерли 32 человека! Только представьте, каждый день, а то и по нескольку человек за сутки, мы фиксировали смерть. И ничего не могли сделать. Бывают случаи, когда супруги поступают в отделение вместе. Вместе лежат в реанимации. Один умирает на глазах у второго. Это страшно.

Манат Раджабов:

– Более убедительным, наверное, будет назвать количество тех, кто прошел через наше отделение. С начала пандемии с диагнозами внебольничная пневмония и новая коронавирусная инфекция, осложненная внебольничной пневмонией, в стационаре пролечились 1658 человек. Учитывая, что все несложные случаи лечатся амбулаторно, это огромная цифра. И, наверное, только медики и те, кто сам проходил лечение, знают, какой ценой достается выздоровление. В первую очередь, ценой здоровья, а порой и жизни. В том числе и самих медицинских работников. С начала пандемии мы похоронили трех своих коллег. В настоящее время 14 человек из числа работников больницы болеют ковидом. Переболели 158 медицинских работников, в том числе и мы с Оксаной Александровной. Она уже несколько месяцев подряд ежедневно заходит в красную зону, рискуя своим здоровьем и жизнью.

Оксана Голубева:

– А еще надо понимать, насколько дорогостоящее лечение от ковида. Противовирусное средство для внутривенного введения стоит десять тысяч за ампулу. Нам на курс лечения надо сто тысяч на каждого пациента. Упаковка таблеток – четыре тысячи. На десять дней нужно полторы упаковки. Но, как правило, десяти дней недостаточно. Вот и считайте. Это колоссальные затраты.

– Медработники все привиты?

Оксана Голубева:

– Практически все, у кого нет противопоказаний. В штате 1310 человек. 820 из них сделали прививки. Но если обычным людям иммунитета от вакцины хватает на полгода, то у медиков уже через три месяца после прививки бывают случаи заражения. Потому что из-за напряженной работы в условиях постоянного контакта с вирусом иммунитет снижается. Сейчас, по сравнению с первой волной пандемии, детская заболеваемость возросла на 30-40 процентов. Стали болеть дети, а следом за ними и педиатры. Сейчас три детских доктора болеют ковидом, и обслуживание их пациентов легло на плечи других врачей.

САМОМУ МАЛЕНЬКОМУ ПАЦИЕНТУ С КОВИДОМ БЫЛО ВСЕГО ОДИННАДЦАТЬ ДНЕЙ ОТ РОДУ

– Дети какого возраста болеют чаще?

Манат Раджабов:

– Нет какой-то определенной группы. Болеют и дошкольники, и школьники, и подростки. Самому маленькому нашему пациенту было всего одиннадцать дней от роду. Роды проходили в Ангарске. И по возвращении домой у ребенка был диагностирован ковид. Вместе с мамой он лежал в инфекционном отделении. Сейчас в стационаре тоже есть ребенок, несколько детей лечатся амбулаторно.

– А среди заболевших большое количество привитых? Многие утверждают, что с прививкой люди болеют точно так же, как и без нее.

Оксана Голубева:

– Однозначно, нет. Среди наших пациентов есть привитые. Но их не много. В настоящее время в стационаре проходят лечение 89 человек. Только четверо из них были привиты. Заболевание у них протекает в легкой и средней степени тяжести, в кислородной поддержке эти пациенты не нуждаются. Я с полной ответственностью могу сказать, что количество заболевших после вакцинации – это единицы от общего числа наших пациентов. А по поводу степени тяжести протекания болезни мы можем судить по медикам, которые были привиты и заболели. Как правило, все они лечились дома амбулаторно. До стационарного лечения дошли единицы, в основном, люди старшего возраста. Показателем, на мой взгляд, является и тот факт, что из 79 человек, которые умерли от ковида в этом году, только один пациент был привитым. Мы проводили расследование, вся информация по нему была направлена в Иркутск. И выяснилось, что после прививки у него не выработались антитела. Он после вакцинации делал соответствующий анализ. Обследование показало, что у него они не выработались. Может, в силу возраста, может, из-за сопутствующих заболеваний. Такое бывает.

ЧТОБЫ МИНИМИЗИРОВАТЬ КОНТАКТЫ, РАБОТА РЕНТГЕНОЛОГИЧЕСКОГО КАБИНЕТА В ДЕТСКОЙ ПОЛИКЛИНИКЕ РАЗГРАНИЧЕНА ПО ВРЕМЕНИ

– Следующий вопрос от наших читателей: обследуют ли больных с ковидом в кабинете рентгена в детской поликлинике? Ведь чтобы пройти к кабинету, пациентам необходимо пройти через весь первый этаж и половину второго этажа поликлиники. Это же опасно для других пациентов.

Оксана Голубева:

– В идеале заболевшие дети должны сидеть дома, а после осмотра на дому при подозрении на пневмонию или коронавирус должны быть направлены врачом на госпитализацию. И уже в условиях стационара они должны быть обследованы. Но не всегда так получается. Поэтому, чтобы минимизировать контакты, мы разграничили работу этого рентгенологического кабинета по времени. Ребятишек с коронавирусной инфекцией обследуют в такое время, когда в поликлинике наименьшее количество людей. Другого выхода у нас нет. Поэтому нельзя забывать о мерах предосторожности, защитных масках, гигиене рук. Вообще в поликлиниках не запрещено открыть амбулаторные центры – специально для приема пациентов с ковидом. Во многих городах это уже сделали. Но у нас нет такой возможности. Поэтому работаем в тех условиях, которые есть.

– А плановый прием больных на амбулаторном лечении может проводиться в поликлинике, или врач должен приезжать на дом? Это тоже вопрос от наших читателей, которые утверждают, что даже после положительного теста терапевт приглашала их на прием в поликлинику.

Манат Раджабов:

– Осмотр больных коронавирусом должен проводиться только на дому. Пациенты не должны ходить в поликлинику. Ваш пример – нонсенс. Врачи регулярно делают обзвон амбулаторных больных, по детям звонят даже дважды в день. Прием в поликлинике разрешен только после выздоровления, после получения отрицательного анализа. Но, к сожалению, не всегда получается так, как должно быть. Я не знаю, какую ситуацию имеют в виду читатели, но могу предположить, что доктор, зная, что человек болеет в легкой форме или вообще бессимптомно, назначил ему прием в поликлинике в определенное время, потому что физически был не в состоянии обойти всех амбулаторных больных.

– В каких случаях делают тест на ковид?

Оксана Голубева:

– Обязательно тест должен назначаться при подозрении на пневмонию. В идеале лучше делать его у всех заболевших ОРВИ. Но мы не можем это сделать физически. Да и Иркутские лаборатории не в состоянии проводить такое количество исследований. Поэтому врачи назначают тест, если видят ухудшение самочувствия, слышат симптомы при прослушивании легких. Сегодня мы отправляем по 250-260 тестов за раз. И, получая очередную партию результатов, мы наблюдаем рост заболеваемости.

Манат Раджабов:

– В Тулунском районе уже сегодня на амбулаторном лечении более пятисот человек. Боюсь, что и нас это ждет в самом ближайшем будущем. И самое страшное, что пока не будет нормального коллективного иммунитета, вирус будет продолжать циркулировать между нами. Будет мутировать, вызывать новые и новые осложнения. И пока мы боремся с ним, нормальной жизни ни у кого не будет. Люди устали от масок и ограничений. Сейчас вот опять все уходят на локдаун. Все, кроме нас. Наша жизнь по-прежнему будет протекать в реанимациях и палатах.