Наводнение прошлого лета принесло в нашу жизнь новые реалии, новые слова и понятия. Вслед за словом “сертификат” в обиход вошло словосочетание “жертва сертификатчиков”. Так называют домашнее животное, которое его хозяева, улучшив свои жилищные условия, попросту бросили. Как ненужный хлам, как отжившую свой век вещь.
Рассказы о погибших в наводнение домашних животных, которые были привязаны, заперты или попросту не в состоянии были спастись от страшной воды, как-то потерялись в масштабе общей беды лета 2019 года. То есть потонули, в прямом и переносном смысле. Когда вода наступала, вой сидящих на цепях собак в Междуречье дополнял страшную картину. Преданные хозяевам собаки охраняли людское добро до последнего. Вот только от неминуемой гибели их спасали не хозяева, а волонтеры.
В хаосе и заботах после наводнения летом мало кто обращал внимание на погибших или оставшихся без дома животных. Людям нужно было спасать имущество, думать о ремонте или получении свидетельства на жилье – сертификата. Но решение насущных проблем не привело к решению вопроса брошенных на произвол судьбы животных. Кошки и собаки, оставшиеся в живых после паводка, оказались в смертельной опасности в “мирное время”. Они оказались не нужны своим хозяевам, которые улучшили свои жилищные условия.
Как всегда, тревогу забили зоозащитники. Волонтеры, которым и в добрые времена хватало забот с безнадзорными животными, взвыли вслед за бездомышами. Количество брошенных кошек и собак в Нижнеудинске выросло в разы. Хозяйка приюта для бездомных собак “Жизнь” Вероника Пищалко еще весной говорила, что семьдесят ее питомцев – это очень много. Могла ли она предполагать, что к зиме количество ее приютских псов вырастет до 170! Причем, это только те, кто вытащил свой лотерейный билет и попал в этот приют. Сколько несчастных животных сейчас ждут своих хозяев на передержках у сердобольных людей, сколько слоняется по улицам и гибнет от голода – не счесть.
Дай руку!
Во дворе нашего многоквартирного дома появилась собака. Явления собак в нашем дворе отнюдь не является редкостью. Большие и маленькие, лохматые и похожие на стриженых – псы всех размеров и мастей периодически пробегают через двор, ненадолго задерживаясь у мусорных баков. Есть среди них и домашние. Они живут в частном секторе неподалеку от нашей многоэтажки и заходят к нам во двор, чтобы поесть в помойке или принять активное участие в собачьей тусовке.
Собака, о которой идет речь, появилась во дворе не для этих целей. Она пришла неизвестно откуда. Наверное, с надеждой на то, что это будет ее новый дом. Даже отгоняла чужих псов с территории, морща нос, поднимая верхнюю губу и показывая им зубы.
Надо ли говорить о том, что население нашей пятиэтажки обновилось как минимум вполовину? В первые дни казалось, что эта собака прибыла сюда с кем-то из новых жильцов. Так преданно она ждала кого-то у подъезда. Сначала у одного, потом у другого. На ночь, в мороз, она сворачивалась калачиком, не желая уходить. Видимо, не желая терять след своего хозяина. К утру она вся припорашивалась снежком и инеем. Иногда одни сердобольные жильцы запускали ее на ночь погреться в подъезд. А другие, менее сердобольные, выгоняли ее на холод.
О том, что собака домашняя, говорило все ее поведение. Она совсем не боялась людей. Если лежала, то всегда поднимала голову и провожала долгим взглядом каждого прохожего. Если сидела, то вставала проводить до подъезда, принюхиваясь и заглядывая в глаза.
Собака была грустной. Она ждала. И в этом затянувшемся ожидании она даже отказывалась от еды, которую ей предлагали люди.
Через несколько дней тоскливого ожидания собака начала сама подходить к людям. Если человек замедлял шаги и останавливался, она подставляла свою лобастую голову для того, чтобы ее погладили. Видимо, соскучившись по человеческой ласке, делала это смиренно и с тоскливой надеждой. Она смотрела снизу вверх, ловя человеческий взгляд, а потом протягивала лапу.
Так научили ее хозяева. Так она просила чужих ей людей о помощи в невыносимой тоске по человеку.
Вероника и ее дети
Собака просуществовала в нашем дворе неделю. Никто из новых жильцов так и не забрал ее в свое новое жилище. Никто из старых жильцов так и не решился взять ее себе.
Собака была очень доверчивая. Она все еще верила людям, несмотря ни на что. Подманить к себе ее мог кто угодно. Чем это чревато для собаки в нашей полукриминальной сибирской глубинке, не надо объяснять. Собачье мясо – это не только якобы лекарственный продукт от туберкулеза, но и просто еда для граждан, не обремененных моральными принципами и устоями.
Мой телефонный звонок Веронике Пищалко был продиктован собственной беспомощностью и искренним желанием помочь этой чужой собаке, которая протянула мне лапу. Прекрасно понимая, что Веронике и ее соратникам и так чрезвычайно тяжело в их непростом деле по спасению животных, я попросила ее о помощи. И она не отказала. Для собаки удалось приобрести будку. В этом помогли родные работников редакции, которые привыкли жить нашими журналистскими проблемами. С жильем вопрос был вроде бы решен. Оставалось только уговорить собаку поехать на новое место жительства.
Вероника приехала в наш двор на своей машине, полной собачьего корма, бидонов с едой и прочих необходимых в непростом волонтерском мире вещей. Собака, увидев Веронику, сразу поняла, что это человек добрый. Дала погладить себя по голове и даже повалилась на спину, приоткрыв для почесывания свое самое беззащитное место – живот. Вероника одела на нее ошейник. Собака оказалась в машине и уткнулась головой в мои ноги. Она устала ждать. Ей хотелось выдохнуть и наконец-то приехать домой. В то место, где ее будут любить и считать своей.
Но ее привезли в собачий приют – “детский дом” для четвероногих сирот, который находится в одном из подворий деревни Рубахина.
Вы бывали когда-нибудь в детских домах? Там тепло, уютно. Там дети накормлены и спят в чистых кроватках. Вот только почему в их глазах такая тоска? Почему каждую женщину, пришедшую в детский дом, они называют мамой?
Вы были когда-нибудь в собачьем приюте? Видели глаза собак, которые ловят ваш взгляд и счастливо замирают от каждого вашего прикосновения и ласкового слова? За каждой собакой в приюте своя история и своя боль. Вот Ляля, маленький кудрявый кругляш, которая при каждом удобном случае норовит поставить на тебя свои маленькие лапки и напомнить о своем существовании.
Вот Шейла – рослая собачатина, смесь какой-то кавказской овчарки с не пойми кем. Шейла резво бегает на крупных кривых лапах по всей территории приюта и басовито по-хозяйски лает. Эта кривизна – последствия жуткого рахита. Щенком из-за болезни Шейла вообще не могла ходить. Вероника и ее соратники выходили Шейлу. Теперь она бегает. И считает приют своим домом.
А вот – грустная спаниелеподобная красавица с длинными мягкими ушами. Ее Вероника вытащила из заброшенной общаги на Кашика. Хозяева уехали, а собаку оставили за приваренной сваркой железной дверью.
У рыжего кобелька, сидящего на цепи, мягкая пушистая шерсть, веселый нрав и гниющий нос. Он попал сюда уже с болячкой на морде. Сейчас, зимой, ему капают капли, чтобы остановить инфекцию. А весной его ждет серьезная операция, потому что болезнь уже затронула носовой хрящ…
Белые, желтые, гладкие, пушистые, в вольерах и на привязи, в будках и сарайчиках – десятки, сотни собак в приюте Вероники Пищалко живут и просят внимания. Без праздников и выходных волонтеры кормят их, лечат, стерилизуют. И гладят. Собаки ждут этой ласки наверное даже больше каждодневной кормежки. Для них это важно. И Вероника уходит домой далеко за полночь, уделив внимание каждой.
Новенькая собака селится в будке. К ней приковано внимание всех жильцов приюта. Здесь, как в детском доме, нужно выживать. Показывать зубы и ждать, что тебя заберут домой. Собака прячется в будке и несколько дней практически не выходит из нее. Только за редкой надобностью, по нужде. Вероника ставит ей миску с едой прямо в будку, а потом забирает уже пустую. Собака тоскует. А через неделю ночью убегает из приюта. Конечно, для бездомышей вроде Шейлы, которая здесь с нежного щенячьего возраста, приют – это дом родной. Для собаки, выросшей в семье, жизнь в приюте без хозяина – смерти подобна. Даже несмотря на еду, уход и крышу над головой.
Куда пойдет эта собака теперь? На старое место жительства, где никто не живет? Вновь во двор многоэтажного дома, в котором где-то за занавешанными окнами прячутся люди, предавшие ее? Или доверится злому человеку себе на погибель?
Если вы встретите на улице одинокую собаку, сможете ли вы пройти мимо? Если да, может, вам стоит приехать хотя бы на часок в гости в собачий приют? Погладить собак, посмотреть в их глаза и ощутить всю степень их любви к человеку, пожалуй, к самому никчемному существу, которое за все свои дела вряд ли этой любви заслуживает.
